Фридрихсхайн, которого нет Как рейвы и небоскребы поглотили индустриальный центр Берлина
Берлин — город, в котором через настоящее все время просвечивает прошлое. Кажется, что достаточно прищуриться, чтобы разглядеть в «Бергхайне» гэдээровскую котельную, а в кластере диких тусовок RAW-Gelände — депо, где ремонтировали тепловозы. Иногда эти детали бросаются в глаза, чаще неочевидны: следы снятой неоновой вывески, необычные заводские трубы у лофта, рельсы на улице, где не ходит трамвай. Знаток индустриального Берлина Тарас Кошман, уже больше 15 лет изучающий Фридрихсхайн, проводит для читателей Schön необычайно подробную экскурсию по своему району образца 1985 года — там сейчас гудят ночные клубы и бары, а когда-то гремели заводы, цеха и мастерские.
«Берлин — город, в который приятно возвращаться», — решил я сам для себя довольно давно. И сохраняю это убеждение до сих пор, потому что город постоянно меняется. У этого живого процесса нет видимой цели, и все же он не останавливается. Особенно в ставшем мне родным Фридрихсхайне: за неполные полвека он преображался не раз. На смену промышленным и рабочим кварталам пришла пустота 90-х, мигом заполнившаяся студентами, хиппи и художниками, за ними подтянулись бары и клубы, открывавшиеся где угодно — была бы крыша да кран с водой. А после пробил час джентрификации, и калейдоскоп изменений завертелся с удвоенной силой. Попробуем ненадолго вернуться даже не на два шага назад, а сразу в Берлин, столицу ГДР 1980-х. Узнаем ли мы Фридрихсхайн в те годы?
1. Warschauer Brücke
«Nächste Station: Warschauer Straße!». Сегодня вагоны с-бана заполняются здесь завсегдатаями танцполов и модных баров, яркими, почти карикатурными — их притягивает огромный кластер развлечений, разросшийся вокруг станции. Но это сегодня, а у нас на дворе погожее апрельское утро рабочего дня, мы находимся в столице ГДР образца 1985 года и точно так же подъезжаем на с-бане к станции Варшауэр-штрассе. Бело-вишневый поезд довоенной еще постройки, клепаный и надежный, как подводная лодка, ревет басом и движется на запад. Внутри вагона довольно уютно: деревянные сиденья из реек, неяркие лампочки накаливания на потолке. За окном — индустриальный пейзаж в серых и коричневых тонах, теряющийся в море рельсов и шпал. Наконец в этом море появляется островок из трех платформ, к которому с шипением причаливает наш состав. Не дожидаясь полной остановки, можно раздвинуть двери руками за массивные латунные скобы, спрыгнуть под темный навес платформы и, повинуясь инерции поезда, сразу двинуться к лестнице на Варшавский мост.
Выйдя через невзрачную стекляшку-новодел, построенную вместо оригинального входа в стиле кирпичной готики, осматриваемся — вокруг никого. Видно с моста далеко, но уже в паре километров город тонет в сизой дымке от двухтактных моторов и курящихся печей в жилых домах: ночью все еще прохладно. Привычный желтый трамвай M10 по мосту не ходит, вместо него с треском проезжают редкие «Трабанты» и «Вартбурги». Нет и рельсов, зато в достатке их под мостом: все пространство между трансформаторной подстанцией (будущим «Бергхайном») справа и Шпрее слева занимают бесчисленные пути товарной станции Ostgüterbahnhof и локомотивного депо при ней же.
Под мостом, где сегодня катаются на скейтах и просто сидят на солнце подростки, золотого цвета локомотив толкает целую вереницу вагонов-рефрижераторов: все еще работает один из самых неприметных вокзалов Берлина, Wriezener Bahnhof, который веером путей упирался прямо в улицу Парижской Коммуны. На месте, где сегодня раскинулись склады магазинов Metro и Hellweg, грузились и отстаивались сотни товарных вагонов. Скучающие в долгой бергхайнской очереди могут и сегодня с удивлением обнаружить у себя под ногами не только бутылочное стекло и жестяные пробки, но и виднеющиеся из-под земли бетонные шпалы.
2. Helsingforser Platz — Revaler Str.
Повернем направо, к северу. Сразу за мостом начинается некоторое оживление: мы в жилом районе. Нарядные флаги со штангенциркулем реют на углу у типового государственного универмага HO-Kaufhalle. Здесь чистота, белые стены, и две симпатичные продавщицы в шапочках, из-под которых вьются пергидрольные кудри, курят у входа. Жители привычно ходят сюда за продуктами десятилетиями — в наши дни здесь обосновался популярный супермаркет REWE (в 2023-м его, правда, снесли).
Бело-рыжий трамвай, чешская «Татра» третьего маршрута, прогрохотал на другую сторону улицы, идем за ним. В сторону аллеи Маркса уходит уютный бульвар Варшавской улицы с полоской молодой зелени посередине. Дома слева и справа от дороги — старые, почти столетней давности «доходные казармы», но выглядят они неплохо. Фридрихсхайн, в войну практически стертый с лица земли в своей западной части, стал смешанным районом с вкраплениями новостроек, и старый фонд, в отличие, например, от Пренцлауэр-Берга, здесь старались поддерживать в приличном состоянии. На проезжей части лежит дефицитный в ГДР асфальт, хотя большинство боковых улиц внутри кварталов еще сохраняют мощение булыжником. На улице Грюнбергер-штрассе брусчатка и сегодня упорно лезет сквозь асфальт.
На площади Гельсингфорсер-плац, где сегодня стоят в очереди за дёнером, слушают очередного инди-певца с гитарой или просто чилят на территории бестолковой велопарковки, пока растут деревья и высится добротный забор, еще не обклеенный афишами и не изрисованный граффити. Сегодня здесь RAW-Gelände, известный кластер клубов и ночных баров. Если вы вдруг читали RAW на английский манер и пытались понять, что это значит, то вот разгадка: RAW — сокращение от Reichsbahnausbesserungswerk, так в ГДР назывались железнодорожные ремонтные депо, где чинили вагоны и локомотивы. Депо RAW Franz Stenzer занимало целый квартал между Ревалер-штрассе и железной дорогой и называлось именем коммуниста времен Баварской советской республики.
Сегодня вы не спеша рассматриваете современные картины и прочий hand-made по туристическим ценам в симпатичных, крашенных белым цветом лофтах Urban Spree, а в 1985 году здесь черно от печного дыма, сварки и горячего железа и механики в промасленных спецовках гулко бьют молотами по запчастям грузовых вагонов. О чем думали молодые слесари Рольф и Фолькер в токарном цеху под какофонию металлообрабатывающих станков? Наверное, о прохладном пиве в кнайпе после работы, а лучше — о «вписке» у знакомого студента: там хоть танцуют под нормальную музыку. В наши дни их мечта сбылась практически без отрыва от производства: в клубе Cassiopeia на месте упомянутого цеха есть и пиво, и что покрепче, и танцуют до утра. Лишь самая малая часть гиганта вагонного ремонта дожила до наших дней: Talgo Deutschland в небольшом, самом новом цеху к югу от RAW-Gelände по-прежнему обслуживает поезда.
3. Warschauer Straße — Mühlenstraße
Выходим с территории депо и возвращаемся на Варшавский мост. Дорога с него уходит вниз, к Шпрее. Место нынешнего, совсем не берлинского по духу, микрорайона вокруг штаб-квартиры Zalando, Uber Arena и East Side Mall занимает грузовая станция с хитросплетениями путей и сопутствующие ей постройки складов-пакгаузов. Территория со стороны улицы обнесена заборчиком из ноздреватого бетона, на въезде у красно-белого шлагбаума скучает дежурный в форме и думает о том, как бы после смены незаметно совершить гешефт: знакомый машинист с правом въезда в Западный Берлин обещал всего за пятьдесят восточных марок достать пластинку Мадонны. Теперь Мадонне и ее коллегам в этом районе попроще: депо и склады пошли под слом, а на освободившемся пустыре возвели концертную арену, важное берлинское место для больших концертов мировых звезд.
Теперь спустимся к самому берегу Шпрее, стыдливо прикрытой от лишних взглядов Берлинской стеной. Из знакомых зданий лишь мельничный пакгауз, в котором теперь частный Музей Стены и бар, с террасы которого так удобно делать селфи с мостом Обербаумбрюке. Но в 1985 году здесь еще работает один из пропускных пунктов в Западный Берлин, доступный только для пешеходов. Мост метро через реку частично разрушен и лишен пролета ровно посередине, поезда линии U1 остались на той стороне, в Кройцберге. На этой стороне — колючая проволока, ежи, прожекторы на сером бараке, стоящем прямо поперек проезжей части моста, и глухие заборы с мрачными надписями, запрещающими фотосъемку. По Мюленштрассе медленно проезжает бело-оливковый ВАЗ-2105 народной полиции ГДР.
4. Warschauer Platz — Rudolfstraße
Перпендикулярно реке стоит на возвышении старинная станция метро «Варшауэр-штрассе». Но никакого метро в 1985-м здесь нет: оборванная нитка моста лишила единственную станцию на восточной стороне всякого смысла.
Вплоть до падения Стены здесь — производственная площадка комбината Narva, специалистов по освещению и электрическим лампам. Многие могут вспомнить зеленые елочные гирлянды Narva с разноцветными огоньками, такая была и у меня дома. Но самым известным изделием «Нарвы» были серебристые плафоны-лодочки 5211-0198с для уличных ртутных фонарей, одинаково часто встречавшиеся как в бывшей ГДР, так и на всем постсоветском пространстве. Сегодня такие лампы еще можно увидеть на платформах станции «Ванзее».
Фабрика занимала не только всю станцию метро, но и пространство вплоть до Эренбергштрассе, где сегодня над кирпичной башенкой высится стеклянный кубик LUX Berlin. Теперь метрополитен вернулся на законное место, под станцией каждую ночь грохочет сомнительной репутации клуб Matrix, а комбинат растворился в небытие.
5. Rotherstraße — Ehrenbergstraße — Lehmbruckstraße
Обойдя фабрику с южной стороны, видим припаркованные на улице «Москвичи» и даже целую черную «Волгу», из которой выходит человек в мышиного цвета плаще, шляпе и с дипломатом в руке — типичный чиновник. Здание на углу Эренберг- и Ротерштрассе вмещало вычислительный центр, работавший на страховое агентство ГДР и отдел министерства пищевой промышленности. За плотными занавесками ничего не разглядеть, кое-где на подоконниках торчат кубики советских кондиционеров БК — максимальная роскошь, доступная обитателям местных кабинетов.
Принципиально ничего не изменилось и сейчас, разве что окна пластиковые и содержатся в идеальном состоянии. За ними прячется типичный бизнес-центр с представительствами разных фирм — тут по-прежнему занимаются вычислениями, разве что с перфокартами уже никто не работает.
На углу Рудольфштрассе и Лембрукштрассе открыта дверь угловой пивной Zur Glühlampe: пока тянется дневное время и все добрые граждане на службе, солидный дядя в фартуке лениво протирает пивные бокалы. Врезанный прямо в окно вентилятор мягко взбалтывает густой хмельной воздух, покачивая расшитые атласом треугольные вымпелы спорт- и соцсостязаний. Пивная считается чуть ли не подшефным заводским заведением, и после того, как на «Нарве» прозвенит звонок со смены, уставшие заводчане оживят полумрак гоготанием над анекдотами типа «Что будет, если Сахару присоединят к ГДР? — Сначала ничего, но через пару лет начнется дефицит песка». По дубовым столам мягко шлепают карты — играют в скат, популярную в Германии карточную игру (вместо пик и треф в колоде — листья и желуди). Кто-то довольно урчит, пробуя солянку «оригинальной рецептуры»: штатная повариха Труде явно в настроении. Удивительно, но классическая угловая пивная работает и по сей день, и даже некоторый флер тех времен чувствуется до сих пор.
6. Rudolfplatz — Stralauer Allee — Modersohnstraße
Пройдемся дальше в сторону Рудольфплац. Впереди открывается жилой район из пятиэтажных доходных домов разной степени запущенности, который в наши дни называют кто как: Stralauer Kiez или Rudolfkiez. Живут здесь, конечно, и работники лампового комбината, и сотрудники восточного порта, который расположен прямо напротив империалистического Кройцберга, но вполне себе функционирует и принимает сыпучие грузы, прибывающие на баржах. На территорию порта нас, конечно, не пустят: режимная территория, да еще и пограничная зона — Запад здесь совсем рядом, рукой подать.
После конца ГДР выяснится, что среди портовых работников было немало неформальных сотрудников Штази, внимательно наблюдавших за поведением коллег, а также матросов швартующихся в погранзоне барж. Сегодня портовые постройки частично превращены в офисы, частично — в квартиры и лофты, а ближе к Трептову на расчищенных площадках возвели современные дорогие дома с видом на Шпрее. Напоминать о минувших днях на променаде у причала уполномочены старый паровой кран да забытые рельсы в брусчатке.
Поворачиваем к северу вглубь квартала на Модерзонштрассе. По булыжной мостовой проезжает девушка на изящном мотороллере Schwalbe желтого цвета, мечте любого гражданина ГДР «от 16 и старше». Справа стоит квартал из крупноблочных четырехэтажек по проекту 1959 года: простое, но все-таки современное жилье с удобствами и центральным отоплением. В саду между домами играют дети, во дворе кто-то усердно выколачивает ковер.
Дорога поднимается выше, чтобы, перескочив железную дорогу, углубиться в основную часть Фридрихсхайна. Сейчас легкий изогнутый стальной мост Модерзонбрюке каждый вечер заполняют смеющиеся, поющие, выпивающие люди. Кто не провожал здесь долгие летние берлинские закаты, тот не знает романтики района. А еще мост волнующе покачивается от проезжающих машин. Но не в 1985 году: пока здесь еще стоит узкий, крошащийся бетонный мастодонт эпохи Веймара. Лет через 15 его признают аварийным, закроют и снесут, а на его месте соберут новую версию.
7. Persiusstraße — Markgrafendamm
К востоку от моста снова окопались железнодорожники: там, где теперь расположились съемочные павильоны и бар St. Helena, иногда проводящий рейвы на открытом воздухе, в 1985 году находится Центральный исследовательский институт транспорта ГДР, сопутствующие ему мастерские и корпуса с испытательными стендами. Из храма транспортной науки на железнодорожную магистраль летит песок, а у пакгаузов цементная пыль стоит столбом от буксующих грузовиков: в текущей пятилетке запланировано возвести типовые восьмиэтажные панельные дома под кабинеты и лаборатории.
Институт давно перестал существовать, а дома построены и стоят до сих пор. А вот соседние с ними невзрачные бараки, выходящие на Маркграфендамм, стали удачной декорацией для техно-клуба ://about blank — представителя теперь уже редкого вида клубов в настоящей промзоне. Правда, и его уже вовсю подпирают стеклянные фасады очередного девелоперского проекта Ostkreuz Campus на Персиусштрассе.
8. Ostkreuz
Улица Маркграфендамм в этом месте резко поворачивает к железной дороге. Где-то сверху грохочет поезд с-бана из центрального аэропорта Шёнефельд. Старый транспортный узел Осткройц — лоскутное одеяло из достроек, надстроек и временных подпорок — еле держится под натиском тысяч пассажиров. И пока жители столицы ГДР спешат главным образом на северную сторону, к старым жилым массивам вокруг Зоннтагштрассе, мы направимся на юг к Руммельсбургской бухте.
9. Rummelsburger Bucht — Kynaststraße
Сегодняшняя пиратская бухта смотрится идиллически, слегка напоминая морской курорт: широкий променад, теннисные столы, фасады домов, утопающие в балконных цветах. Дети, бегуны, велосипедисты, рыбаки у причала, моторные яхты и даже парусные лодки на водной глади: чем не Вестерланд?
Но в 1985 году к бухте не подступиться: со всех сторон растут заборы, небо пробивают высокие трубы, грязный дым оседает на водную гладь. Вода задорно сияет бензиновой пленкой и попахивает химией из промышленных стоков, вокруг сплошные грузовые баржи. Будущее любимое место отдыха и прогулок пока что окружают химзавод VEB Aceta (производство капрона, пленки, лески), тюрьма, судоверфь, автобаза и завод стеклотары. Последний продержался дольше всех, до 1997 года, когда остальные производства уже убрали с берегов залива. И даже к концу 2000-х, после того как на северной стороне построили жилые дома, прямо между водой и Кюнастштрассе все еще упрямо стоял старый цех стеклотарного завода из начала XX века. Молодежь полностью расписала граффити этот осколок ушедшей цивилизации — от пола до самого конька крыши. Но девелоперы в конце концов съели и его, превратив в дорогостоящее клубное жилье.
10. Alt-Stralau
Раз к воде хода нет, заглянем еще на полуостров Штралау. Обходим дышащий жаром и весело звенящий полными ящиками тарный завод и оказываемся на Альт-Штралау, бывшей главной улице подберлинской рыбацкой деревушки.
Подряхлевшие от времени, но еще вполне крепкие и даже красивые, стоят на улице дома для работников стеклозавода — это еще частный владелец проявил ответственность и построил жилье для своих стеклодувов. За кованой оградой палисадника до самых окон второго этажа разросся неприхотливый ползучий плющ. Но это лишь видимость пригородной идиллии: куда достает взгляд, по всему полуострову расползается техногенная поросль складов, производственных цехов, погрузочных кранов и прочих признаков промзоны. В боковом проезде возвышается похожая на мавзолей башня пивного завода Engelhardt, VEB Getränkekombinat Berlin, подмешивая нотки хмеля с дрожжами в повсеместный печно-выхлопной дух.
Чуть дальше, ближе к середине полуострова, выбивается из общего индустриального оформления восьмиэтажная высотка-книжка, зеркальными окнами с оранжевым напылением бросающая солнечные зайчики на пыльную мостовую. Здесь разместился VEB Berlin Kosmetik, прекрасно известный в СССР по марке Florena — за ней охотно давились в очередях московского универмага «Лейпциг». Интересно, что бы сказали респектабельные жители сегодняшнего Штралау про тогдашние модные бренды — «Биокрин», «Привилег» и загадочный «Хаа Фоон»?
Со всеми наслоениями индустриализации после объединения Германии расправились очень быстро. От пивоварни оставили лишь башню-мавзолей, в которой теперь можно жить (за существенные деньги). О скоплении грузовых барж и буксиров на северной стороне полуострова напоминает только мрачноватый кирпичный пакгауз, бывшее хранилище маргарина и пальмового масла, да еще несколько информационных стендов с историей этих мест. Все остальное полностью раскатано в блин, обеззаражено, дезактивировано и превращено в жемчужину берлинского рынка недвижимости, быстро распроданную по кусачим ценам еще в середине — конце нулевых. Шутка ли, настоящий Фридрихсхайн со всеми его радостями и соблазнами, но при этом практически частный дом, да у воды — такого больше нет нигде!
Строгий дизайн таунхаусов обрамляют декоративные кусты и деревья. За береговой линией, обросшей зеленью, которой так не хватало в 1985 году, покачиваются плоты, лодочки и яхты. Изредка в кустах прошуршит кошка, а может, и городская лиса. Вдалеке бьет колокол реконструированной деревенской кирхи: Штралау снова стал тихим местечком, процветающим прямо посреди гудящего мегаполиса.
11. Stralauer Allee — Markgrafendamm
Покидая еще не ведающий своего глянцевого будущего рабочий полуостров, проходим под мостом Рингбана к перекрестку Альт-Штралау и Маркграфендамм. Обдавая дизельным облаком, разгоняется в сторону центра бело-рыжий «Икарус» 34-го маршрута — это единственная транспортная нитка, соединяющая Штралау с городом после закрытия трамвайных путей на полуострове в 1960-е.
Справа от нас — раскрытый двор дома-колодца, пострадавшего в войну от бомб. Окна, еще помнящие кайзера, давно не крашены, да и не мыты тоже: пылят заводы, пылит восточный порт за перекрестком. Удивительно, но за последние сорок лет дом снаружи не изменился ни капельки. Теперь здесь работает клуб-салон Renate, настоящий портал прямиком в поздний ГДР: сумрачный грайндкор берлинской клубной культуре очень к лицу.
Под ногами немного вибрирует земля. Тайная западная линия метро, которую не наносят на схемы линий BVB? Нет, это полноценный 250-метровый тоннель железной дороги, ныряющий под землю параллельно Шпрее в самом конце восточного порта и выходящий на свет с восточной стороны Ринга аж на уровне Осткройца — примерно туда, где сегодня ходят региональные поезда на верхнем уровне. В 1985 году там бойко тасуют вагоны на маленькой товарной станции для нужд порта и окрестных заводов.
Тоннель после деиндустриализации хорошо сохранился и даже какое-то время был проходим. Возможно, он пригодился бы, чтобы связать новый квартал на берегу Шпрее с полуостровом, но пал жертвой реконструкции Осткройца и сегодня лежит под перекрестком — наполненный бетоном для прочности и никому не нужный.
12. Hoffmannstraße — Puschkinallee
Движение на перекрестке оживленное: на той стороне Шпрее, за мостом, уже не Кройцберг, а вполне «демократический» Трептов, и присутствие Стены здесь ощущается слабо. Что видно в Трептове с нашей стороны? За рекой высятся кирпичные корпуса завода электроприборов EAW Treptow, одного из крупнейших в ГДР. Почти 8000 работников (кстати, примерно поровну мужчин и женщин) посменно паяют, собирают, обрабатывают — словом, обеспечивают электрическое будущее республики. Которое, впрочем, оказалось не таким, как представлялось трудовому коллективу: завод приватизировали и распустили, а к кирпичному зданию заводоуправления пристроили новые стеклянные корпуса и даже целый 209-метровый небоскреб, который и в 2024-м выглядит здесь странновато. Сегодня помещения сдаются в аренду под офисы.
А за заводом, где самая длинная улица Берлина перетекает в Пушкин-аллее, вновь вырастают вышки границы и светлеет приграничная полоса со Стеной. За Стеной находятся два канала с островком посередине, сегодня располагающие к гедонизму и веселью у воды в любое время суток: Club der Visionäre, Birgit, Freischwimmer. В 1985 году на их месте — волчий угол Кройцберга с сараями и автомастерскими, а с восточной стороны к границе даже близко не подойти. Пустуют и корпуса бывшего трамвайного, позже автобусного депо «Трептов», где в наши дни продают винтажное добро под вывеской Arena Market, проводят выставки и концерты. Но в 1985-м весь комплекс крытых кирпичных ангаров пуст и строго охраняется.
Таким и был он, наш Фридрихсхайн, почти сорок лет назад: вроде бы знакомый, но совершенно неузнаваемый. Настало время вернуться. На моих глазах автобус 34-го маршрута превращается в М43, пыль, стоящая над полуостровом Штралау, растворяется в воздухе, и становятся видны очертания современных домов.
На станцию метро «Варшауэр-штрассе» медленно вкатывается солнечно-желтый поезд, под мостом приветственно свистит ему ICE. «Nächste Station: Warschauer Straße! Übergang zur U1 und zur S9. Zum Flughafen BER bitte hier umsteigen». Я дома.