Чучело «Тахелеса»: на смерть берлинской легенды

Осенью 2023 года в самом центре Берлина открылся Fotografiska, филиал шведского музея фотографии. По просьбе Schön архитектор Сергей Агеев оценивает, во что превратили здание «Тахелеса», знаменитого берлинского центра альтернативной культуры, который когда-то находился по этому адресу.

Lass uns mal Tacheles reden

На месте того, что раньше называлось «Тахелесом», теперь музей Fotografiska. Что не так? Те, кто бывал здесь в годы его расцвета, ответят сразу: дух места убит, это не «Тахелес», а его чучело. Хладнокровный наблюдатель возразит, что такова судьба любого джентрифицируемого объекта. Сначала руины заселяют художники, а когда место становится известным и модным, его продают. 

Да и виновных вроде не найти: все участники процесса постарались сохранить то, что было возможно сохранить. Городские власти прописали в плане застройки (Bebauungsplan) обязательное сохранение культурной функции здания, застройщик позвал звездных архитекторов — бюро «Херцог и де Мёрон», прославленных авторов Эльбской филармонии в Гамбурге и Tate Modern в Лондоне, — а художники, населявшие «Тахелес», согласились на сохранение их работ в составе нового комплекса. Почему же мало кто доволен результатом?

Внимание-внимание! Если вам нравится Schön, оставьте свой e-mail. Мы не обещаем писать часто, но точно будет интересно.

Имя зданию дала гэдээровская музыкальная группа, а позднее — группа художников, которая в 1990 году заняла дом, чтобы спасти его от сноса. «Tacheles reden» (на иврите tachlit (תכלית) — «цель», «назначение»; на идиш — «прямым текстом») означает «говорить прямо и всю правду». Название отсылало как к довоенному еврейскому прошлому этого района города, так и к политическим идеям 80-х. Спасенный дом стал символом неподцензурного, некоммерческого искусства. Символ нашего времени — его продажа. Впрочем, в случае с этим зданием можно говорить и о возвращении к корням.

Friedrich­straßen­passage

Торговый пассаж, построенный в 1907–1908 годах архитектором Францем Аренсом, был одним из самых больших в Берлине. Даже его оставшийся к 90-м огрызок производил монументальное впечатление. Высокий двухэтажный арочный цоколь, облицованный грубо отесанным ракушечником, завершался балюстрадой. Над цоколем возвышались еще три, как сказали бы сейчас, офисных этажа. От видных издалека больших арок уличных фасадов по Фридрихштрассе и Ораниенбургерштрассе вели торговые галереи с прозрачными крышами; они встречались под углом в круглом зале-дворе, перекрытом высоким (48 м) куполом. 

Передовое с точки зрения технологии строительства и архитектуры здание (первое в Берлине, сделанное целиком на основе железобетонного каркаса) следовало несколько химерической концепции: отдельные магазины, но общий кассовый зал. Это была попытка владельцев отдельных магазинов конкурировать с набиравшими тогда силу универмагами. Она не была особенно удачной: пришедший из Франции и популярный во многих странах формат пассажей, вроде миланской Галереи Виктора Эммануила II или московского ГУМа, не имел особенного успеха в Берлине.

Меняя владельцев, Friedrichstraßenpassage дожил до 1914 года и незадолго до Первой мировой войны пошел с молотка. С 1918 года здание использовалось берлинским электротехническим гигантом AEG и называлось Haus der Technik (Дом техники): в нем демонстрировали продукцию компании и консультировали клиентов. С приходом к власти нацистов в здании начинают размещать офисы НСДАП. Здесь временно было расположено геббельсовское министерство пропаганды, а в середине 1930-х в здание переехал Немецкий трудовой фронт, в 1941 году ставший его владельцем. В это же время здесь обосновалось Центральное земельное ведомство СС — эта организация управляла громадным количеством конфискованных участков на «новых восточных землях», в том числе и теми, на которых был построен Освенцим. В 1943 году под крышей поселили французских военнопленных.

Здание, конечно, менялось, однако до самого конца Второй мировой дожило в относительной сохранности. Во время битвы за Берлин произошел большой пожар (иногда его связывают с уничтожением архивов нацистами), но дом, включая купол, уцелел. Сразу после войны AEG попыталась начать новую жизнь по старому адресу, но эта территория отошла советской зоне оккупации, и, вероятно, по этой причине головной офис был перенесен на Запад.

Кино и варьете под снос

В 1948 году дом перешел в собственность социалистическому Объединению свободных немецких профсоюзов (FDGB). Какое-то время в нем располагались магазины и ремесленные мастерские; здесь были офисы, школа артистов цирка и варьете, готовили специалистов по международной торговле, предлагались услуги по уходу за собаками. Хранилища в подвале использовались армией. Часть здания занимало Немецкое туристическое агентство.

Совершенно знаковым местом был кинотеатр Studio Camera, первоначально располагавшийся в корпусе, выходившем на Фридрихштрассе. Позднее под него был переоборудован бывший лекционный зал AEG. Какое-то время это был единственный кинотеатр в ГДР, где можно было посмотреть фестивальное кино; кинозал также использовался для театральных представлений и рок-концертов. Пассаж пережил войну, получив лишь незначительные повреждения, — казалось, что худшее позади и теперь зданию предстоит долгая жизнь. Но в конце 1970-х дом все же решили снести: он несколько десятилетий не получал надлежащего ремонта и постепенно разрушался сам по себе. Через освободившийся участок должна была пройти новая улица, срезавшая угол между Ораниенбургерштрассе и Фридрихштрассе. Снос начался в 1980 году, через два года закрыли и кинотеатр. Полностью сохранившееся купольное здание и корпус по Фридрихштрассе взорвали в 1982 году. Остальное должны были разобрать в 1990-м.

«Тахелес»

Незадолго до запланированного сноса 13 февраля 1990 года оставшуюся часть здания заняла Художественная инициатива Tacheles. Переговоры с Управлением по строительству Берлин-Митте ничего не дали: муниципалитет по-прежнему подтвердил намерение все снести. Но сквоттеры подали срочное заявление в Берлинский круглый стол, который сумел на время остановить снос. Стоп, какой «круглый стол», мы ничего не пропустили? Пропустили: 9 ноября 1989 года пала Берлинская стена, и «круглые столы» стали распространенной формой нахождения решений в переходный период. Было заказано новое обследование, и в результате сохранившееся здание признали памятником архитектуры — сперва временно, а в 1992 году уже на постоянной основе.

Статус памятника архитектуры не уберег здание от того, что оно моментально и полностью покрылось граффити. Плотность их и сейчас можно оценить на лестничных клетках, которые сейчас законсервировали как еще один исторический слой. В экстерьер и интерьер были также интегрированы скульптуры из ржавого металла. Сейчас их практически не осталось: мне удалось обнаружить только пару дверей с этим типом «декора». В 1998 году, когда я первый раз попал в Берлин, они были везде — а на первом этаже, рассыпая искры, художники варили новые. 

Думаю, этот иконический образ «Тахелеса» и остался в памяти поколений — руина, покрытая граффити, улей со сварочными мастерскими, железными монстрами и студиями художников, лепивших свои произведения из мусора. Остров альтернативной культуры в мутном туристическом потоке берлинского центра. Таким его показывали даже автобусным туристам — через дом в год проходили 300 тысяч человек! Протокольно перечислим, что еще скрывалось за фасадом: выставочные залы, артхаусный кинотеатр High End 54 (многие до сих пор с нежностью вспоминают его красные диваны), Panorama Bar, Café Zapata и Blauer Salon (везде проходили концерты, чтения, выставки и перформансы), плюс «Золотой зал» — важное место для независимого театра и особенно независимой сцены современного танца в Берлине, где выступали, например, Саша Вальц и Режин Шопино. Во внутреннем дворе был создан «пляжный бар» (биотоп с прудом) под названием «Ферма Маггис» и парк металлических скульптур.

В 1998 году участок, включающий здание «Тахелеса», купила у государства компания Fundus Group. Она планировала освоить все пустующее пространство между Ораниенбургерштрассе, Фридрихштрассе и Йоханнисштрассе и построить громадный офисно-жилой комплекс Quartier am Johannishof. Тогда, по инициативе архитекторов Юргена и Рудигера Пачке, для проектирования застройки такого большого участка, было решено привлечь ведущих архитекторов эпохи. На разных этапах развития проекта свои варианты, помимо Пачке, предлагали Роб Крие, Кристоф Коль, Джон Симпсон, Андрес Дуани, Деметри Порфириос, Роберт А. М. Стерн и другие. Все думали более-менее в одну сторону: создать сложную многослойную среду с дворами, аркадами и амфитеатрами, пронизанную памятью места. Один из вариантов даже включал возведение купола, перекрывающего круглый двор. Предполагалось, что здание «Тахелеса» и дальше будет использоваться художниками и культурными инициативами. Но компании так и не удалось найти финансирование. 

До конца 2008 года ферайн Tacheles e.V. арендовал здание за символические деньги — 1 марку за квадратный метр в месяц. Но после истечения срока действия старого договора аренды договориться о новом не удалось — это стало началом конца «Тахелеса». Возведение трехметровых стен, выселения с помощью охранных предприятий, выплаты миллионных компенсаций, художники, которым не дали забрать их картины — здание прошло через все перипетии борьбы сквоттеров с владельцами недвижимости. Окончательно «Тахелес» был расселен 4 сентября 2012 года, когда это уже мало кого волновало — конец великой арт-коммуны сопровождался лишь символической художественной акцией протеста.

AM TACHELES

В сентябре 2014 года этот участок купила нью-йоркская компания Perella Weinberg Partners LP (PWR) и наняла на проект швейцарское бюро «Херцог и де Мёрон». Логику застройщика понять несложно: бюро прославилось своими проектами с элементами реконструкции (Tate Modern, центр Caixa Forum в Мадриде, Fünf Höfe в Мюнхене) и, безусловно, относится к первой лиге «летающего цирка» архитектурных звезд. 

Проект сразу вызывал вопросы, правда, поначалу они касались только сильного превышения типичной для района высоты застройки. Сегодня мы можем оценить, что получилось — делая поправку на то, что не все в этом мире зависит от архитекторов. Ведь не архитекторы, а именно заказчик решил добавить к офисам, квартирам и магазинам стокгольмский музей фотографии Fotografiska. Власти требуют сохранить «культурное использование» здания? Да ради бога! Неважно, что выбран музей, который на родине с самого начала критиковали как сугубо коммерческое предприятие. 

В результате дом заняла институция, максимально удаленная от той альтернативной культуры, флагманом которой был «Тахелес». Глянец, чистота, политкорректность, гламур, деньги. На первом этаже — кафе со стыдливо спрятанными розетками для посетителей, магазин сувениров и книжек, в котором нет ровным счетом ничего про прошлое этого здания. Да, остались нетронутыми лестничные клетки, покрытые граффити (конечно, без характерных для «Тахелеса» запахов травы и мочи), но ведут они в абсолютно стерильные экспозиционные залы, заполненные стандартной художественной продукцией нашего времени. На выставке фотографий обнаженной натуры «Nude» — несколько тел гламурно-идеальных, несколько — подчеркнуто политкорректно несовершенных. Под крышей — выставка «Whiteface», оставляющая все то же ощущение вылизанности — как продукта, так и пространства. Обещают открыть еще ресторан «с акцентом на устойчивом развитии». Даже здесь ни намека на оригинальность: вялый мейнстрим, пустота, безразличие. 

И уж совершенным издевательством над прошлым дома смотрятся законсервированные во входной зоне между глянцевыми магазином и кафе обрывки плакатов, призывавших на акции протеста против выселения художников. В стерильности нового двора яркой заплатой светится копия граффити Бэнкси «Метатель цветов». Все вместе немного похоже на витрину этнографического музея. Впрочем, «Метатель» давно разошелся по миру в миллионах копий и стал чем-то вроде сувенирного фетиша — вполне подходящий декор для gift-шопа Фотографиски.

Было бы несправедливо сказать, что управляющая компания совсем не думает об истории места. Под историю выделили аж несколько витрин при входе в новый «пассаж»: тут тебе и вентилятор AEG, и фото «Тахелеса» времен расцвета. Нет, робу военнопленного не выставили, за период с 1933 года отвечает только текст. Наверное, плохо смотрелось бы напротив «Старбакса». Вообще, коллекция брендов и марок в новом пассаже довольно причудлива: KPM, PORSCHE, REWE, ROSSMANN? Не берусь написать портрет посетителя такого променада, но ясно, что это все достаточно далеко от мусорно-кустарно-уникального прошлого объекта, теперь известного как AM TACHELES. Да-да, именно так называется то, что построили «Херцог и де Мёрон» и еще несколько берлинских бюро под их руководством на более чем 20 тысячах квадратных метров бывшего пустыря вокруг руины.

Дом из серого лего

Не менее дискомфортно себя чувствуешь и когда вглядываешься в собственно архитектуру этого комплекса. Ее противоречивость видна невооруженным взглядом, но сформулировать, в чем она заключается, не так-то просто. С одной стороны, архитекторы явно стремились соответствовать монументальности старого Friedrichstraßenpassage: отсюда строгая серая облицовка одинаковых пилонов в цепочке дворов, в общем виде повторяющих трассу старого пассажа. Но пилоны эти мелковаты по сравнению с монументальными арками Франца Аренса. Одинаковая высота этажей, отсутствие внутренней иерархии (выделен только первый этаж) превращают здание в клеточную структуру с неясными размерами: она может быть и большой, и крошечно-игрушечной, построенной из кубиков лего. Человеку в такой архитектуре не с чем себя соотнести, поэтому реальные размеры не производят желаемого впечатления, оставляя ощущение монотонности.

Эффектно руинированному заднему фасаду бывшего «Тахелеса» очевидно пытались «ответить» рваной поверхностью облицовочного камня. Каменные поверхности, смотрящиеся как тканевые обивки, — вообще любимый мотив Херцоаг и де Мёрона. Но отойдя на пару шагов, ты снова видишь только одинаковые пилоны. К тому же декоративные брутальные элементы не могут составить конкуренцию преувеличенно тяжелым, мощным формам архитектуры начала XX века, которые действительно способны нести большую нагрузку. Очевидно, что вся эта бутафория со временем осыпется, а бетонный скелет «Тахелеса» устоит. Это не только метафора: на Потсдамер-плац из построенных в 90-х — начале нулевых зданий уже начали выпадать отдельные камни. 

Другие дворы и уличные фасады комплекса решены подчеркнуто разнообразно — видно, что архитекторы стремились использовать контрастные мотивы, выделяя отдельные жилые дома. Сразу вспоминается, что архитекторы учились у Альдо Росси, один из самых впечатляющих объектов которого, Quartier Schützenstraße, как раз находится в Берлине. Но если там постмодернистски использованы самые разные архитектурные стили и от разноцветных фасадов пестрит в глазах, то «У „Тахелеса“» архитекторам как будто выдали только наборы лего, убрав из них все детали, кроме серых.

Но вернемся в главный «пассаж». Почему я ставлю это слово в кавычки? Его забыли перекрыть! Над круглым двором вместо купола — берлинское небо. Еще в 90-х было возможно придумывать вещи вроде Sony Center с его модернистской интерпретацией купола, и да, 1990-е — это время «Тахелеса». И оно прошло. Может быть, беда даже не в джентрификации, а в том, что наша эра не способна ни придумать мечту, ни увлечься ей. Она лишь распродает чучела порывов предыдущих поколений, будь то мечта первых пассажей о прогрессе торговли и технологий или мечта о свободном искусстве «Тахелеса» 90-х.