Фермеры на тракторах блокировали Бранденбургские ворота и автобаны по всей стране Что они хотят и к чему это приведет? Объясняет политолог Алекс Юсупов

Протестующие фермеры на тракторах 4 января не дали высадиться на берегу министру экономики Германии Роберту Хабеку (угрожая ему расправой), а уже через несколько дней блокировали Бранденбургские ворота в Берлине и автобаны по всей стране. Дмитрий Вачедин поговорил со своим соведущим по политическому подкасту «Канцлер и Бергхайн», политологом Алексом Юсуповым о том, что означают эти протесты, действительно ли крестьяне взялись за вилы и как будут реагировать власти.

— Кто эти мужики с тракторами, которые протестуют сегодня у Бранденбургских ворот и перекрывают автобаны по всей Германии — и почему они это делают?

— Если присмотреться к кабинам этих тракторов, там на руле не так уж редко бывают женские руки. Не будем сводить это всё к мужикам. Но, в общем, мы стали свидетелями удивительной по своему масштабу акции протеста против попытки государства сэкономить, урезав субсидии на сельскохозяйственную отрасль. В ответ профессиональные ассоциации фермеров пообещали нам всем «горячий январь» и протесты, которых страна еще не видела.

— Что это за субсидии, которые хотят урезать?

Во-первых, на дизель. Фермеры покупают дизель дешевле, чем можно купить на свободном рынке. Во-вторых, налоги на сельскохозяйственные машины меньше, чем на обычные автомобили — считается, что тракторы редко выезжают на обычные дороги, а значит, с них не надо снимать сбор на поддержание дорог в порядке.

Но уже после первой волны протестов, которая прошла до Нового года, стало понятно, что правительство будет менять свои планы. Дело в том, что у фермерских протестов в Германии очень богатая история, это отрасль, которая чуть ли не с XIX века очень эффективно умеет бороться за свои права. Аграрный сектор в Германии вообще не очень рыночный. Он не конкурирует с другими странами, потому что внутри страны его поддерживают субсидии, а, с другой стороны, Европейский Союз не пускает на свой рынок продукцию извне. Получается, что любое изменение в государственной политике сразу имеет прямой эффект на фермеров. А те моментально готовы реагировать и поставлять в социальные сети море контента — гигантские колонны тракторов с мигалками и сиренами. 

Другое дело, что я не понимаю их конечную цель. Они уже всего добились — власти всё отменяют, кроме частичного удорожания дизеля с 2025 года. Фермеры уже выиграли на 75 процентов. Но их главный представитель, президент фермерской отрасли, говорит, что они хотят все 100. 

— А реально до сих пор речь идет о каких-то процентах? Разве фермеры уже не поймали кураж и не требуют отставки всей правящей коалиции?

— Есть отдельные люди и отдельные группы внутри этого движения, которые настроены радикально — мы видим виселицы со свисающим «светофором». Но это абсолютное меньшинство, потому что фермерские ассоциации — системные игроки. Им просто хочется закрепить в общественном сознании картинку с тракторами и дать всем понять, что лучше с ними не связываться.

— То есть ты считаешь, что все под контролем и крестьянин еще не взялся за вилы, как на этом странном плакате регионального ХДС, который ты постил в своем канале? А что наши любимые швурблеры, кверденкеры и «Альтернатива для Германии»? Пойдут ли тракторы на штурм Рейхстага?

— Я думаю, что, по сути, вопрос уже исчерпан. Речь идет сейчас только о том, будет ли победа крестьян полная или тотальная. Другое дело, что на этой большой волне хотят прокатиться самые разные силы, включая швурблеров и кверденкеров. Уже доказано, что совершенно неприличный протест против Хабека, возвращавшегося из отпуска, был организован в чатах, которые остались после «короны». Ну и сельская местность — это территория, на которой себя комфортно чувствуют не просто консервативные, а радикальные силы. Die Heimat, бывшая NPD, и Dritter Weg, и «Альтернатива для Германии» — все хотят поучаствовать в народном восстании против элит, как они его называют. Другое дело, что, если мы посмотрим на программу АдГ, то они собираются отменить те же самые субсидии. Но все это не имеет отношения к содержательной позиции, это перформанс.

— А нет ли тут противоречия: вчера дороги перекрывали экоактивисты, все плевались. Сегодня тракторы делают то же самое — все если не аплодируют, то, по крайней мере, относятся без злости.

— Есть противоречие. К студентам или школьникам, которые борются против такого «абстрактного» дела, как климатическая катастрофа, симпатия ниже, чем к фермерам. Это хорошо заметно по социологии. Во-первых, у фермеров хороший имидж. Еще 50 лет назад в школе дети могли обзываться: бауэр, деревенщина. Сейчас, наоборот, существует культ жизни вне города. А фермеры как раз и приезжают протестовать в города — к тем людям, которые мечтают из города сбежать и работать руками с какими-нибудь животными. А во-вторых, многие фермерские хозяйства семейные. Они на своих тракторах привозят детей, которые машут руками из кабин. Они вызывают больше симпатии, потому что они более обывательские.

— Хорошо, а что делать властям? Нужны деньги, нужно экономить. На чем? Тут несчастные меньше миллиарда евро попытались у фермеров забрать, они тут же хватаются за вилы, везут своих детишек в Берлин, а министр плавает как неприкаянный в море. Раз у нас есть опробованная технология перекрытия дорог, то всё, сделать ничего нельзя? Куда ни сунься, результатом будет перекрытый автобан?

— У властей нет никакого другого выхода, кроме как забирать эти деньги у кого-то другого. У того, кто хуже организован. Сейчас очевидно, что одной из жертв фермерского успеха будут их коллеги рыбаки. Есть механизм, который дает рыболовным предприятиям долю от дохода от «ветряков», которые стоят в их водах. Его отменят. Уже нет никакого «один за всех, и все за одного». Мы вступили в фазу, когда политическая и культурная норма, что все должны участвовать в перераспределении нагрузки, начинает шататься. И это происходит в момент, когда вновь настает подзабытое уже время, когда надо затягивать пояса потуже. Сейчас идет схватка, чей пояс будет затянут первым — и насколько туго.

На самом деле, есть решение, как сохранить и даже сделать более современным сельскохозяйственный сектор Германии. Просто он означает повышение цен для конечного потребителя. Посмотрите на цены в супермаркетах условной Испании или Латвии, сравните их с немецкими. Вы увидите, что в Германии невероятно дешевые продукты — даже не пропорционально доходам, а в абсолютных цифрах. И вот эта культура, которая требует, чтобы продукты были дешевыми, — это проблема. Если поднять стоимость мяса хотя бы на 40–50 центов за килограмм, то хватит и на модернизацию, и на экологическую трансформацию, и на другие расходы. Но заставлять потребителя затянуть пояса — последнее, что готовы сейчас делать немецкие власти.