Умер Вольфганг Шойбле Это политик, благодаря которому Берлин снова стал столицей. Он несколько раз мог занять кресло канцлера, пережил покушение и предательства и умер простым депутатом
26 декабря умер немецкий политик и почетный гражданин Берлина Вольфганг Шойбле. А 23 декабря о нем вышел двухчасовой подкаст «Канцлер и Бергхайн», который ведут главред Schön Дима Вачедин и политолог Алекс Юсупов. Именно выступление Шойбле в бундестаге в свое время стало той последней каплей, которая способствовала переезду немецкой столицы из Бонна в Берлин. В последние годы именно он, а не Ангела Меркель был главным политическим тяжеловесом страны — и за советом к нему обращались значительно чаще. Schön пересказывает этот разговор.
Вольфганг Шойбле больше 50 лет, начиная с 1972 года, без перерыва был депутатом немецкого парламента, одновременно занимая важнейшие государственные посты — он и умер тоже депутатом. К нему настолько привыкли, что он казался «вечным» — человеком, которого невозможно остановить. В 1990 году на него было совершено покушение: одна пуля попала в череп, другая в позвоночник, так что всю оставшуюся жизнь его нижняя часть тела была парализована. В это время он был министром внутренних дел ФРГ. Пули не остановили его, из-за покушения он прервал работу всего на несколько недель — толком не восстановившись, тут же включился в работу, а через полгода произнес в немецком парламенте знаменитую речь, которая во многом повлияла на то, что немецкую столицу после воссоединения перенесли из Бонна в Берлин.
Немецкий парламент — не место для красивых речей. Это орган, работа в котором происходит в основном в комитетах, так что на момент голосования все обычно уже решено и согласовано. Однако в истории Германии был момент, когда важное решение в парламенте было принято в самый последний момент — 20 июня 1991 года там решался вопрос, остается ли столица воссоединившейся Германии в Бонне или переезжает в Берлин. Во время 12-часовых дебатов выступили более 100 ораторов, но считается, что именно речь Шойбле изменила перевес сил (ее даже изучают в немецких университетах на курсах ораторского искусства). В итоге с перевесом в 18 голосов Берлин победил, и столицу было решено перенести.
Шойбле несколько десятилетий работал в команде Гельмута Коля — и до того, как он в 1982 году стал канцлером, и во время его канцлерства. Казалось, он был другом и наследником Коля и должен был стать кандидатом в канцлеры от партии ХДС после его ухода. Однако в конце девяностых в партии случился кризис, вошедший в историю как «черные кассы ХДС». Оказалось, что партия получала на свои счета в швейцарских банках огромные суммы денег от немецкого бизнеса (о личном обогащении речь не шла, эти деньги тратились на избирательные кампании). Уже отошедший от политики Коль отказался называть спонсоров партии, сделав козлом отпущения Шойбле, который тем самым потерял шансы стать канцлером. Ситуацией воспользовалась не запятнанная в скандале Ангела Меркель, захватившая власть в партии. Шойбле и Коль не разговаривали друг с другом до смерти Коля в 2017 году.
В 2004 году политическая элита Германии выбирала президента (формально это высшая должность в стране, именно президент является главой государства). Вольфганг Шойбле прекрасно подходил — репутацию опытного и уважаемого политика не смог уничтожить даже скандал из-за касс. Ангела Меркель пообещала эту должность Шойбле, одновременно начав переговоры с директором Международного валютного фонда Хорстом Кёлером. В итоге выбран был Кёлер, но Шойбле, смертельно обидевшись, все-таки пошел министром финансов в кабинет Меркель.
Дмитрий Вачедин:
Мы рассуждаем о его карьере как об относительной неудаче, потому что он был в двух шагах от самых высших постов. Но, с другой стороны, была ли у него такая цель? Если бы он занял высший пост, то, скорее всего, давно бы уже соскочил с политической дистанции и завершил свою политическую карьеру. Если бы он стал канцлером в условном 98-м году, то он в 2005-м он бы уже вышел на пенсию. И вполне возможно, что такой «заяц-энерджайзер» уже и умер бы от бессмысленности, потому что ничего, кроме работы, делать не умеет. А если бы в 2004-м стал президентом, то, наверное, тоже скоро перестал бы им быть. А так, если мы подумаем о том, что для него главное — это движение, и движение — это жизнь, тогда единственная правильная стратегия — «надо оставаться в седле». Просто чтобы жить. А что ему делать-то еще?
Алекс Юсупов:
Меня оторопь берет, потому что мы привыкли в последнее время считать, что демократия — это усреднение, нормализация, все такие «середнячки», похожие друг на друга. А тут перед нами такая глыба, который решил, что должен идти вперед, несмотря на инвалидную коляску, на покушение, на предательство, на все эти истории. Это вызывает у меня оторопь и уважение. Хочется, знаешь, иногда испытывать высокие чувства по отношению к политической системе. Есть иногда такой запрос, и он не удовлетворяется всяким патриотизмом типа американского, или всякой сакральной идеологией типа российской, потому что и то, и другое — зашквар. А тут я готов вставать, когда Шойбле вкатывают в помещение. Вот такие у меня чувства.
Полностью разговор можно послушать прямо здесь: