Капли Джи Что заставляет берлинцев глотать растворитель, лишняя капля которого может убить
Берлин — один из немногих мегаполисов, где к наркотикам подчеркнуто либеральное отношение. Их свободно употребляют в клубах (чаще всего в туалетах, но иногда прямо на танцполе), специальные люди на вечеринках помогают сделать это правильно и безопасно, политик, пойманный с crystal meth на кармане, не всегда рискует карьерой. Общая стратегия властей и профильных организаций — снижение вреда, а не нулевая толерантность.
А еще Берлин страшно озабочен сексом — это заметно и в уличной рекламе, и в массовой культуре, и, конечно, в клубах. Неудивительно, что в Берлине, на пересечении этих двух городских увлечений, стал так популярен жидкий наркотик GBL/GHB. Он, по словам его потребителей, идеален для секса, а достать его легко и дешево. При этом G чаще других веществ используется в качестве наркотика для изнасилования (его незаметно можно подлить в напиток), а микроскопическая ошибка в дозе может привести к смертельному исходу. Он возглавляет список запрещенных веществ во всех клубах Берлина: если поймают с этой жидкостью, то навсегда запретят вход — серьезная для клубного Берлина жесткость.
Поговорив с врачами, экспертами и наркопотребителями, Анна Гетманова пытается описать и понять странную и, кажется, очень берлинскую популярность этого вещества.
«Народный наркотик»
Чтобы собрать информацию о веществе под названием G (произносится как «джи») и людях, которые к нему не безразличны, я отправляюсь в клуб «КитКат». Сегодня я иду туда с блокнотом — такого формата, чтобы влезал в небольшую нагрудную сумку. Все остальное в «КитКате» надо в обязательном порядке сдавать в гардероб, включая мобильные телефоны. Особенно мобильные телефоны.
Около бассейна, своеобразного «лобного места» в «Китти», по периметру которого расположены места для лежания, я знакомлюсь с Эмилем. Эмиль еще в нулевых слышал о «жидком экстези». До переезда в Берлин в 2019 году он не принимал наркотиков и перебивался на вечеринках редбуллом, а здесь открыл для себя G. Ему хотелось пробовать новое в сексе — в частности, его интересовал химсекс. «В сексуальном плане этот опыт точно стоил того», — делится Эмиль. По его словам, тогда G был распространен в основном в гей-комьюнити, а сейчас ощущение, что его «каждый принимает». «У меня самого дома три литра этой шняги стоит. Купил полтора года назад, когда понял, что это „мой“ наркотик», — добавляет он неожиданно. Он заметно долго раздумывает над ответами, и я понимаю, что застала Эмиля прямо посреди трипа.
Как получается, что у тебя дома могут стоять несколько литров наркотического вещества, мне еще предстоит выяснить. Мы с Эмилем договариваемся продолжить беседу за пределами клуба. Напоследок я спрашиваю его, принял ли он сегодня уже свой шот G. Он отвечает, что его тоже принял, но конкретно сейчас под мефедроном.
В медиа вещество, о котором мы рассказываем, чаще всего называется аббревиатурами GHB/GBL. Для избежания путаницы мы будем называть его просто G. В чем разница? GBL — это растворитель, который свободно используется в химической промышленности. Именно его все покупают и употребляют. В печени человека GBL синтезируется в GHB. GHB — нейромедиатор, который естественным образом содержится в организме и играет важную роль в центральной нервной системе — например, в регуляции сна.
В Германии искусственно полученный GHB включен в федеральный «Закон о наркотических средствах» (BtMG). Только врачи имеют право применять его в качестве анестетика или седатива. Даже на черном рынке найти GHB непросто — в отличие от легального GBL.
Я делаю в блокноте пометки о разговоре. «Дневник вечеринок, что ли, ведешь?» — смеется молодой человек по соседству. При упоминании G Александр, выросший в Германии музыкант болгарского происхождения, мрачнеет. «Раньше G был распространен только в гей-сообществе, но теперь его каждый принимает, — подтверждает он слова Эмиля. — G можно принимать марафоном, в течение нескольких часов или даже дней. После него нет отходняка, и, кроме того, он дешевый. Настоящий народный наркотик! Никаких полутонов — ты либо фанат, либо резко против». От невзначай брошенного «народный наркотик» — Volksdroge — мне становится не по себе.
«Однажды в „Бергхайне“ я занимался сексом с одной девушкой, и вдруг она ни с того ни с сего отключилась, — продолжает Александр. — Оказалось, в ту ночь она приняла слишком много G, поэтому не смогла следить за интервалами между дозами, и организм не выдержал». Ее увезли в больницу, и больше Александр о ней ничего не слышал.
В подвальном баре «КитКата» я встречаю Тильмана. Консультант по профессии, он уже несколько лет компенсирует монотонные будни берлинской кинки-тусовкой. К наркотикам он за это время ни разу не притронулся, но наблюдениями охотно делится. Тильман уверен, что секс под G может быть опасен: «На секс-вечеринках есть определенные правила, которым все обязаны следовать, — например, проверять презерватив во время акта или менять его, если меняешь партнера. Не уверен, что те, кто находится под воздействием G, способны это контролировать». Несколько его подруг по вечеринкам признавались, что, приняв G, соглашались на секс с мужчинами, с которыми не стали бы иметь ничего на трезвую голову. Или же уступали и делали что-то, на что вряд ли решились бы без «химподдержки».
В конце 2019-го — начале 2020-го Тильман заметил, что его друзья все чаще стали принимать G на приватных вечеринках — «до этого все сидели в основном на коксе и кете». Чуть позже по всему городу появились плакаты о запрете G в клубах: осенью 2021 года после смертельного случая передоза G в клубе Suicide организация Zug der Liebe запустила кампанию Club Culture Against GHB.
Эта акция — удивительное явление для берлинской клубной культуры. Хотя она была не первой в своем роде, важен сам факт: в терпимом ко всему Берлине есть вещество, по отношению к которому клубы и организаторы проводят политику нулевой толерантности, развешивая по всему городу плакаты #NOGHB. Спустя несколько часов разговоров с друзьями и незнакомцами я делаю для себя вывод, что гости «Китти» кампанию приветствуют: «Если этот запрет остановил хотя бы пару человек от того, чтобы брать G в клуб, — уже хорошо».
«Совершенно неузнаваемые»
У бассейна я снова вижу Александра в компании друзей. Среди них — М., блондинка с короткой стрижкой, которая устраивает небольшие, но очень душевные вечеринки. На них употреблению наркотиков не препятствуют (не побоюсь сказать, что это даже приветствуется), но G в черном списке и у нее. Другой собеседник из круга признается, что перестал посещать многие кинки-вечеринки, потому что масштабы употребления G начали бросаться в глаза. Людей, которые принимают наркотик, он описывает как «completely unrecognisable».
«Самое неприятное — когда ты единственный в группе принял G», — отмечает Эмиль. Как-то его позвали на вечеринку, где гости хотя и принимали наркотики, но ограничились «классикой». «Мне не в кайф было что-то нюхать, но у меня была с собой бутылочка G», — вспоминает Эмиль. По его словам, он начал назойливо приставать к другим гостям. Спустя какое-то время Эмиль снова встретился с хозяйкой вечеринки, и она очень удивилась тому, что он, оказывается, совершенно адекватный парень, а его поведение тогда было вызвано эффектом G.
У Лауры — нас познакомила моя подруга — есть знакомая парочка, с которой она часто выбирается потусить. Но если Лаура знает, что они собираются принимать G, то уходит домой через пару часов после начала вечера — по прошествии этих двух часов друзья, по ее словам, становятся «невыносимыми» и думают только о следующей дозе. На вопрос, был ли у нее самой опыт с G, Лаура отвечает не раздумывая: «Только негативный». Дважды за этот год она теряла память оттого, что ей в напиток что-то подмешали: один раз в «КитКате», другой в клубе Avenue. Оба раза у нее очень резко пропадали воспоминания о продолжении вечера после одного-двух напитков.
После этих случаев она решила попробовать G в строго отмеренной дозе, которая не доведет ее до потери сознания. «И на вкус ужасный, и эффект ужасный», — подытоживает девушка. В итоге притрагиваться к наркотику Лаура больше не собирается. Я вспоминаю слова Александра об отсутствии полутонов.
Наркотик для изнасилования
То, что Лауре в напиток подмешали именно G, сказать наверняка нельзя. В чем, однако, можно быть уверенным — девушка стала жертвой феномена под названием drink spiking. Использование G как наркотика для изнасилования — одна из его многочисленных форм. И, надо сказать, одна из крайних — по сути, даже если друг или подруга подливают вам в стакан алкоголь без вашего ведома, это уже spiking. «Осознанно подлить что-то в напиток знакомого человека без злого умысла, просто с мыслью „держи, хоть немного расслабишься“, — сегодня совершенно нормальная практика, — говорит Андреа Пист из берлинской „Службы скорой помощи для людей с зависимостью от аддиктивных веществ“. — Мы постоянно слышим подобные истории от друзей».
В июле прошлого года одна история с предполагаемым drink spiking вышла далеко за пределы круга друзей. После посещения закрытой летней вечеринки СДПГ (к ней, например, принадлежит действующий канцлер Олаф Шольц) сразу десять женщин пожаловались на плохое самочувствие, головокружение и потерю памяти. Подозрение пало в первую очередь на G. После почти пяти месяцев расследования, опроса пострадавших, сотрудников и гостей, а также анализа фото- и видеоматериала судебные органы Берлина закрыли дело. Объяснили это тем, что в девяти из десяти случаев срок, в течение которого потенциальное вещество могло быть обнаружено в крови или моче, истек. Одна из женщин, которая была обследована в больнице, по каким-то причинам не смогла позже выступить в качестве свидетельницы и не освободила медицинских работников от врачебной тайны.
К подготовке мероприятия в 2023 году его организаторы подошли серьезнее: как пишет Berliner Morgenpost, на вечеринке работала «ужесточенная» концепция безопасности. Она включала присутствие на мероприятии профессиональной awareness team, поддержку консультантов из организации «Йоханнитер-скорая-помощь» и усиление контроля на дверях. Заявлений в полицию от гостей вечеринки-2023 не поступало.
По запросу Schön берлинская полиция предоставила статистику зарегистрированных преступлений, в ходе которых имело место использование date rape drug (в оригинале «K.o.-Wirkstoff»). Это число остается примерно одинаковым на протяжении последних лет — от 150 до 200 в год, но в 2023 году несколько выросло. Впрочем, большинство преступлений заключаются во владении этим наркотиком, а тяжких и сексуальных преступлений оказывается 20–30 в год. В полиции подчеркивают, что по этим данным нельзя судить о реальном масштабе явления. Кроме того, отдельной статистики для G нет — в приведенных данных включаются также случаи использования кетамина и рогипнола.
Как поясняет Андреа Пист, спектр препаратов, применяющихся как наркотики изнасилования, широк: «В 90-е годы, например, был особенно распространен рогипнол, но сегодня это также и сильные опиаты, например фентанил или трамадол. И как бы глупо это ни звучало, это может быть и обычный каннабис». Факторов, влияющих на выбор вещества, так много, что нельзя с уверенностью сказать, какое именно из них было замешано в преступлении. «В конце концов, это не имеет значения, — говорит Андреа. — Надо больше внимания уделять фактам — что произошло и кто это сделал».
В реальности это непросто. Даже когда люди уверены, что им что-то подмешали, многие не обращаются в полицию. Зачастую невозможно установить, что именно произошло, так как жертва ничего не помнит о вечере. Ситуацию сильно осложняет и тот факт, что G можно обнаружить в организме только в течение короткого времени и с помощью сложных процедур — обычные экспресс-тесты на наркотики не позволяют его выявить. Я вспоминаю Лауру и ее два случая провалов в памяти в этом году и понимаю, почему девушка не обратилась в полицию.
Именно из-за того, что G далеко не единственный наркотик для изнасилования, Андреа абсолютно не поддерживает акции против вещества. По ее мнению, подобные кампании приводят только к тому, что люди, употребляющие G, не решаются говорить об этом — и это способствует стигматизации и мешает диалогу. Тот, кто захочет использовать именно это вещество, так или иначе сможет протащить его в клуб («не во все же отверстия заглядывают»). Она уверена, что принимать G ответственно «очень сложно, но возможно», однако клубы делают все, чтобы безопасное употребление в их стенах было неосуществимо.
Hausverbot против G
Так или иначе, G остается одним из самых дешевых и доступных веществ, с дозировкой которого очень легко ошибиться — особенно в условиях вечеринок — и которое можно незаметно подмешать третьим лицам. В последнем пункте Томас, суровый на вид и добрый в душе охранник «КитКата», видит самую большую проблему.
Сам Томас не фанат «всей этой херни» и никогда ничего не употреблял, однако за 23 года на дверях КитКата не раз сталкивался с последствиями как халатности по отношению к приему G, так и феномена подмешивания в напитки. По его опыту, очень часто люди, которым приходилось вызывать скорую помощь, не покупали наркотик сами — им его либо давали попробовать, либо капали тайком. Охранники пусть не врачи, но в общих чертах отличают симптомы и могут сказать, какой наркотик спровоцировал то или иное состояние гостя.
Была ли кампания против G настолько же эффективна, как шок от информации о смертельных несчастных случаях? Томас считает главным эффектом акции страх перед наказанием в виде Hausverbot — бана на вход в клуб. Это работает особенно хорошо со Stammgästen — постоянными посетителями. Такие завсегдатаи клуба приходят, как правило, по субботам. Многие из них знают работников клуба и чаще сами обращаются к ним, если замечают, что кому-то из гостей нехорошо. «Шефиня „КитКата“ вообще не любит эту дрянь, — делится Томас. — В остальном она очень открыто относится к наркотикам, потому что знает, что без них такие вечеринки не проходят. Но G для нее просто красная тряпка. Поэтому по субботам мы контролируем основательнее».
С людьми, которые перебрали того или иного наркотика, баунсеры «КитКата» обходятся «относительно строго», признается Томас. «„Относительно“, потому что их надо сразу выставлять за дверь, — поясняет он. — Но мы заботимся о людях, укладываем их на диваны в гардеробе или на входе». Работники клуба ищут друзей пострадавших, проверяют пульс и вызывают скорую помощь. Если врач оказывается не нужен, и человек через полчаса снова в форме, его отправляют домой. «Если их сразу же снова пустить в клуб, они продолжат в том же духе, потому что уже не понимают всей серьезности ситуации», — говорит Томас.
G + X = Tatütata
«Серьезность ситуации» заключается в том, что в большинстве случаев люди на вечеринках смешивают разные наркотики или мешают их с алкоголем, чтобы усилить положительные эффекты от одного или минимизировать неприятные от другого. Последствия такого Mischkonsum непредсказуемы. Это не только увеличивает количество рисков, но и может привести к передозировке. Однако это останавливает не всех. «Принимать только G не имеет смысла, так как в какой-то момент ты все равно почувствуешь усталость», — делится со мной Эмиль, тот самый посетитель «КитКата» с нехилыми запасами G дома. Поэтому он, например, часто комбинирует его с мефедроном, экстази или амфетаминами.
Одна из моих подруг, Регина, тоже всегда принимала G в сочетании с мефедроном. От G она становилась безумно болтливой и ее «подстегивало, но не возбуждало». Возбуждающе воздействовал скорее мефедрон, и оба поднимали настроение за счет выброса дофамина. «Я принимала это комби, шла в клуб и хотела трахать любого, кто попадался под руку», — вспоминает Регина, которая перестала принимать G весной этого года. Но, как признается девушка, цена этого «микса» довольно высокая. «Тебя так сильно штырит, что ты можешь две-три ночи бодрствовать, а следующие дни у тебя жуткий опустошающий отходняк», — рассказывает Регина.
Особенно рискованным считается сочетание G и успокаивающих наркотиков или алкоголя. Одновременное употребление с алкоголем может привести не только к крайне неприятным побочным эффектам, но и к серьезным осложнениям, которые опасны для жизни. Еще самая первая кампания 2008 года против G привлекала внимание к проблеме слоганом «Alk + GHB = Tatütata!» (имитация в немецком языке звуков сирены). Регина спокойно констатирует, что для усиления эффекта часто комбинировала G и алкоголь.
(Не)верная дозировка
Регина впервые попробовала G весной 2021 года через друзей. Про наркотик она ничего не знала, друзья лишь предупредили, что начинать надо с минимальной дозы. То, какую сильную зависимость можно развить от G, никто не упомянул, сама она тоже ничего выяснять не стала. Ее первая доза оказалась настолько низкой, что она ничего не почувствовала. Когда Регина наконец рассчитала для себя идеальную дозировку, частота ее приема G сменилась на «каждые выходные».
«Моя начальная доза была 0,7 миллилитра. Когда я решила прекратить в начале этого года, она уже составляла 1,0 миллилитр», — рассказывает девушка. Толерантность развивается довольно быстро. Если бы она приняла столько в самом начале, ее бы сразу «отключило». Эмиль, который старше и крупнее девушки, начал с 1,5–1,6 миллилитра, а во время своего G-пика принимал уже 2 миллилитра.
На этих примерах не только видно, что дозировки очень индивидуальны, — они также хорошо иллюстрируют, что достижение того или иного эффекта зависит от десятых долей миллилитра. Спектр этих эффектов довольно широк и варьируется от легкой эйфории и улучшения настроения, раскрепощенности и повышения сексуального влечения, обострения восприятия и болтливости до головокружения, тошноты, сонливости, глубокого сна и потери сознания. Эмиль объясняет, что даже при незначительном превышении дозы человек «еще не теряет сознание, но уже чувствует себя как размазня или несет хрень». Впрочем, добавляет он, многие именно этого и добиваются. «Для многих употребление наркотиков и, в частности, G — способ борьбы с эмоциональными проблемами, заботами, переживаниями. Люди хотят избавиться от этого груза, отключить голову и ничего не чувствовать».
Невозможно остановиться
Высокие дозы G приводят к тому, что на немецком называют schmieren — буквально «смазывать». Есть много стадий и симптомов этого состояния. Регина, например, пару раз засыпала, хотя, по словам девушки, скорее от общего изнеможения, чем от высокой дозы. Сама она видела много раз, как люди на танцполе начинали странно заторможенно танцевать или замирали посреди зала, а потом дергались как роботы. Иногда дерганья были только началом, и после этого люди падали в обморок или засыпали прямо на месте. Потом, правда, просыпались как ни в чем не бывало. «С того времени, как ты перебрал G, и до момента пробуждения ты абсолютно ничего не помнишь», — замечает девушка.
На секс-вечеринке у Регины был секс с парнем, который уснул прямо в середине полового акта. «Я сначала ничего не поняла, подумала, что ему нужна пауза и он хочет полежать, пообниматься, — он был все еще внутри меня, — вспоминает девушка. — Но потом я почувствовала, что у него судороги в ногах, а по его лицу поняла, что он отключился». Это была ее первая секс-вечеринка.
«Если принимать G с умом, то после каждой дозы надо ждать как минимум два часа. В идеале нужно ставить таймер и, даже если эффект проходит раньше, ждать, пока он не зазвенит, — говорит Регина. — По факту, когда тусишь все выходные и уже много раз повторил дозу, организм с каждым разом все медленнее это усваивает. То есть, по сути, надо увеличивать паузу между дозами, но большинство делают ровно наоборот: жажда кайфа от новой дозы слишком сильна. В голове остается только одна мысль: „Где G?“» — признается девушка. Она не раз убедилась на практике: невозможно принять только один раз за вечер.
Дешевый. Легальный. Разъедает пластик
При этом сама по себе жидкость неприятна на вкус. «G придает напитку горько-соленый привкус: если мне его подольют, я сразу же почувствую», — говорит Регина. Эмилю запах вещества напоминает запах резиновой лодки: «Он жутко воняет и очень едкий, разъедает даже пластик». У него как-то протекла бутылочка в сумке, где лежал массажный пистолет — вся его поверхность оказалась полностью разъедена. «Надо же додуматься капать это вещество себе в рот!» — риторически восклицает Эмиль.
Речь о том самом Эмиле, у которого дома стоит три литра этого едкого GBL. Откуда вещество у него дома, да еще и в таком количестве? Знакомый гей скинул ссылку, и он заказал из Голландии сразу небольшую канистру, рассказывает Эмиль во время нашего созвона после «КитКата». «Никто ничего не проверял. Но даже если бы и стали задавать вопросы, когда у тебя есть фирма или предприятие, можно придумать причины. И все совершенно легально», — поделился он.
На черном рынке бутылочка GBL в 50 миллилитров стоит 40 евро. Для сравнения: грамм MDMA стоит 40 евро, грамм кетамина — 40 евро, грамм кокаина — от 70 до 140 евро. В зависимости от количества и размера дорожек одного грамма этих веществ может хватить как минимум на один вечер и как максимум на два выходных вечеринок. Одной бутылочкой G можно при желании довольствоваться пару месяцев. Трехлитровая упаковка стоила Эмилю чуть больше 300 евро, то есть около 5 евро за 50 миллилитров.
После инцидента на летней вечеринке СДПГ в июле прошлого года политики обсуждали, можно ли как-то «ужесточить правовое регулирование наркотических веществ» или вмешаться еще на этапе производства и с помощью красителей и заменителей вкуса сделать их непригодными к применению внутрь.
Уполномоченный федерального правительства по наркотическим средствам и наркомании Буркхард Блинерт от партии СДПГ считает, что ни один из этих методов работать не будет. По словам представительницы его пресс-службы Ивонны Райссиг, GBL часто свободно и легально заказывается в интернете — вряд ли какой-то европейский инструмент контроля может быть пригоден для решительного ограничения поставок. Идею коллег с горькими добавками в пресс-службе уполномоченного тоже не поддерживают. «Многие вещества в теории могут стать наркотиками для изнасилования — добавить горечи во все невозможно, к тому же горький вкус может быть сбалансирован», — объясняет пресс-секретарь в ответ на запрос Schön. По ее словам, в химической промышленности, где GBL массово используется, он часто необходим именно в чистом виде.
Надо отметить, что на официальном сайте уполномоченного нет ни одного материала или публикаций на тему G. В пресс-службе это объясняют тем, что «сайт предоставляет информацию о деятельности политика, а также о центральных темах наркомании и наркополитики, у него нет образовательной или профилактической цели». Единственное место, где можно отыскать злополучную аббревиатуру, — таблицы смертности от наркотиков за 2020 и 2021 годы. По данным Федерального ведомства по уголовным делам, в 2020 году четыре человека умерли непосредственно от G и восемь — от G в сочетании с другими веществам. В 2021-м эти цифры увеличились до 15 и 11 соответственно. По содержанию постов уполномоченного в твиттере вообще может сложиться впечатление, что люди в Германии принимают только каннабис, — ну и пьют, но совсем немного.
«G заслуживает особенной осторожности»
Арсалан Парси учится в медиашколе SAE Institute на режиссера. Несколько лет назад он познакомился с 23-летней Ниной. Она училась на врача, а в свободное от учебы время интересовалась BDSM — и постоянно принимала G. Она предлагала это и Арсалану, объясняя тем, что секс по ощущениям намного круче. Они какое-то время встречались. Нина принимала G ежечасно и просыпалась посреди ночи ради новой дозы. А потом покончила с собой, намеренно приняв слишком большую дозу. Точнее, семья и друзья уверены, что это был несчастный случай, но Арсалан считает иначе. «Она прекрасно знала „свою“ дозу. Люди, которые долго принимают G, идеально чувствуют даже самую минимальную разницу. Зачем ей просто так принимать в пять раз больше обычного?»
После ее смерти Арсалану пришла в голову идея короткометражки «GBLove». Текст сценария он дал на вычитку другой своей подруге, которая тоже принимала G. Сценарий был готов, фильм снят. Вот-вот должен был начаться постпродакшен, когда Арсалан узнал, что вторая подруга тоже совершила самоубийство. Он долго не мог продолжить работу над фильмом. Подруга, которая уже долго жила с депрессией, начала принимать наркотик в 17 лет — и покончила с собой в 19. В последние недели жизни она принимала G каждые два часа. Арсалану важно, чтобы его зрители задумались о рисках, связанных с G: «Если уж не получится убедить людей прекратить принимать его, то хотя бы пусть будут осторожны».
Если долго принимаешь G несколько раз в день или даже каждый час, то в какой-то момент просто начинаешь ненавидеть злополучную склянку и иногда думаешь использовать ее всю разом. Похожие мысли были у друга Арсалана Хади, но ему вовремя удавалось вылить свой макси-G-шот в раковину. Хади переехал в Германию из Ирана, когда ему было 17 лет. На одной из секс-вечеринок общие друзья убедили его попробовать G. Как следствие, Хади не только стал так сильно зависим от G, что ему нужна новая доза каждый час, — он, внезапно для друзей, начал заниматься сексом с мужчинами. «Мы вместе ходили на секс-вечеринки и в „КитКат“, но его интересовали только девушки. Он всегда отказывался от возможности пробовать что-то с парнями, хотя она у него не раз была», — недоумевает Арсалан. Сейчас Хади встречается с 60-летним мужчиной — и они вместе принимают G.
Трип под G напоминает приятный сон, от которого не хочется просыпаться, рассказывают потребители. Так как Хади постоянно принимает, Арсалану кажется, что друг потерял связь с реальностью и живет в этом сне. «Мне интересно, если он сделает детокс, останется ли он с этим мужчиной. Ведь, по сути, чувства, которые он испытывает к нему, вызваны наркотиком, они ненастоящие», — делится Арсалан.
«GBLove» Арсалан снял в стиле K-Hole. Актеры, девушка и парень, в жизни являются парой; долгое время они были глубоко погружены в берлинскую клубную жизнь. «Я попросил ребят просто быть собой, хотел, чтобы все выглядело правдоподобно, по-настоящему». Актеры действительно по-настоящему прониклись сыгранной историей — настолько сильно, что после съемок полностью отстранились от тусовок, сменили круг общения и запретили Арсалану публиковать фильм. «К сожалению, они все еще чувствуют себя недостаточно стабильно для того, чтобы фильм увидел свет», — делится Арсалан.
«Нужен соответствующий язык»
Первые признаки того, что власти заметили проблему, появились этой осенью: 8 ноября в бундестаге прошло заседание комитета по здравоохранению, которое обсуждало предложение фракции ХДС/ХСС включить GBL в федеральный «Закон о наркотических средствах» (BtMG) — пока там находится только GHB.
Предложение консервативных политиков ограничить доступность GBL и что-то сделать с феноменом spiking пока выглядит как попытка найти легкое решение для сложной задачи. На встрече в бундестаге Нина Фукс, председательница НКО Kein Opfer, отметила, что защититься от сотни веществ, которые могут быть использованы для изнасилования, невозможно. Работают только образовательные программы и просвещение среди молодежи, считает она.
Один из частных примеров — повышение Konsumkompetenz, то есть осведомленности о безопасном потреблении и о краткосрочных и долгосрочных рисках приема наркотиков. По рассказам любителей G может показаться, что этих рисков нет вовсе или их легко контролировать, но это заблуждение, которое может очень быстро развеять любой специалист.
«Регулярный прием G быстро приводит к зависимости, в том числе к сильной физической», — рассказывает психологиня и научная руководительница самого актуального исследования употребления G в Берлине (исследование пока не завершено, поэтому специалистка предпочла остаться анонимной). В среднем двух недель регулярного употребления достаточно, чтобы нарушить естественное производство организмом GHB. Если продолжать принимать G, то эта функция полностью выйдет из строя. Крайне важный механизм регуляции сна оказывается сломан. Именно поэтому тем, у кого развивается зависимость, нужна новая доза каждые пару часов.
Это же является причиной особенно опасных симптомов отмены G. «Сперва начинаются проблемы со сном, тревожность, дрожь в теле и так далее. В более серьезных случаях может наступить так называемый делириум, когда человек полностью дезориентирован или даже галлюцинирует. И самое страшное: могут случиться приступы, похожие на эпилептические, когда у человека судороги по всему телу. От них можно умереть», — поясняет специалистка. Помимо алкоголя и бензодиазепинов, только G вызывает столь серьезные для жизни симптомы отмены.
Для берлинцев, живущих от выходных до выходных, от вечеринки до вечеринки, «будущее» — это понятие абстрактное. И очень далекое, а проблемы, стресс, негативные эмоции существуют здесь и сейчас. От вещества, которое ненадолго отодвинет их подальше в будущее, горожан отделяет буквально одно сообщение дилеру в телеграме. Демонизировать G или любой другой наркотик бессмысленно — всегда найдется другое вещество, которое «убьет» клубную культуру, считает Андреа Пист. «Нам нужен диалог, нужны специальные места для потребления и, самое главное, соответствующий язык, который позволит людям говорить об этом и не чувствовать себя последними Assi — асоциалами — только потому, что они что-то употребляют».